Пробравшись сквозь промокший кустарник к воротам, он прислонился к стене и тяжело втянул воздух.

Чертова библиотека! Будто бы он не слышал, что там можно пройти сквозь время или что-то еще? Все эти магические книги, собранные вместе, творят нечто странное.

Сибилла так юна. Ей на вид всего лишь шестнадцать! Не удивительно, что в Псевдополис-Ярде не было штаба стражи! Они ведь переехали всего несколько лет назад!

читать дальшеДешевая одежда промокла. Дома... где-то там... его ждала огромная тяжелая кожаная куртка, пропитанная маслом, теплая, точно тост...

Думай, думай, не позволяй ужасу завладеть тобой...

Наверное, он мог бы все объяснить Сибилле. В конце концов, она все та же Сибилла, так ведь? Сама доброта к потрепанным созданиям? Но даже самое мягкое сердце ожесточится, если в дом завалится грубый, отчаянный мужик со свежим шрамом и заявит, что он твой будущий супруг. Молодой девушке может прийти в голову совершенно неправильная мысль, а он этого не хотел, только не в том случае, когда она держит меч. Кроме того, лорд Овнец, наверняка, все еще жив, а он, насколько помнил Ваймс, был чертовым старым дьяволом.

Он сполз по стене вниз и хотел было достать сигару, как тут же ужас вновь охватил его.

В кармане ничего не было. Совсем ничего. Никаких Тонких Панателл Горлодера и, что куда важнее, никакого портсигара...

Он был сделан на заказ. С небольшим изгибом. С того самого дня, как Сибилла подарила его, он всегда был в кармане. Он был почти частью его тела, насколько конечно, это может относиться к вещи.

«Мы здесь и сейчас». Однажды констебль Посети, строгий последователь Омнианства, процитировал эту фразу из святой книги. Ваймс понимал это по-своему, в менее вычурных словах полисмена: ты должен делать ту работу, что сейчас перед тобой.

Я здесь, думал он, и тогда. А менее сознательная частица его мозга добавила: здесь у тебя нет друзей. Нет дома. Нет цели. Здесь ты один.

Нет... не один, добавила другая частичка, что была глубже, гораздо глубже, чем даже ужас, и всегда была на стороже.

Кто-то следил за ним.

Из сырой тени появилась фигура и направилась к нему. Ваймс не видел лица, но это было неважно. Он знал, что на губах человека играет та самая улыбка хищника, знающего, что добыча уже в его лапах, и что жертва тоже знает это, и что она будет отчаянно изображать совершенно дружеский разговор, потому что жертва очень жаждет, чтобы...

Ты не хочешь умереть здесь, напомнила из глубины темная часть его души.

- Огоньку не найдется, мистер? – начал хищник. Он даже не удосужился помахать незажженной сигаретой.

- Ну да, конечно, - ответил Ваймс. Он начал было хлопать по карманам, но вдруг развернулся и, выбросив руку, ударил подкрадывавшегося сзади человека по уху. Затем прыгнул на курильщика и повалил его наземь, схватив за горло.

Это бы сработало. Позже он понимал, что это действительно бы сработало. Если бы в тени не скрывались еще двое, это бы обязательно сработало. И ему удалось пнуть одного в колено, прежде чем он почувствовал, как его шею стянула удавка.

Его приподняли. Шрам горел от боли, а сам он пытался ослабить веревку.

- Держи его, - раздался голос. – Смотри, что он сделал с Джезом. Черт! Да я его...

Тени задвигались. Пытаясь дышать, Ваймс слезящимся глазом лишь отдаленно различал, что происходит. Но слышались вскрики и некие странные, мягкие звуки, а давление на его шею внезапно прекратилось.

Он упал вперед и, слегка пошатываясь, поднялся на ноги. На земле лежали двое. Один согнулся пополам и издавал тихие булькающие звуки. А издалека доносились затихающие шаги убегающего человека.

- Хорошо, что мы вовремя тебя нашли, добрый господин, - раздался голос из-за его спины.

- К несчастью для других, милок. – Обладатель этого голоса был совсем рядом с ним.

Из мрака выступила Рози.

- Думаю, тебе лучше бы пойти с нами, - произнесла она. – Если будешь так бегать, нарвешься на неприятности. Пошли. Разумеется, у меня ты остаться не можешь...

- ...разумеется, - пробормотал Ваймс.

- ...но, полагаю, Моззи найдет тебе, где голову приклонить.

- Моззи Лоуни! – воскликнул Ваймс. Его голова слегка кружилась. – Это же он! Сифилисный доктор! Я помню! – Он попытался сфокусировать усталый взгляд на девушке. Да, та же структура костей. Тот же подбородок. Этот подбородок не предполагает никакой чепухи. Он может завести человека куда угодно. – Рози... ты же госпожа Длань!

- Госпожа? – холодно переспросила она, а Тетушки Милосердия тоненько захихикали. – Не думаю.

- Ну, то есть... – споткнулся Ваймс. Разумеется, только главные в Гильдии получали почетное обращение «госпожа». Руководителем она еще не стала. Еще даже Гильдии не было.

- И я не видела тебя раньше, - продолжала Рози. – Как и Дотси и Сэди, а ведь у них потрясающая память на лица. Но ты нас знаешь, да и вообще действуешь так, будто все вокруг принадлежит тебе, Джон Киль.

- В самом деле?

- Да. То, как ты стоишь. Словно офицер. Ты хорошо питаешься. Может, даже слишком. Не помешало бы сбросить несколько фунтов. И у тебя на теле полно шрамов. Я видела их у Моззи. Ноги у тебя загорелые от колен, а это значит «стражник», потому что голени у них голые. Но здесь я знаю каждого стражника, а ты не из них, так что, возможно, ты военный. Ты дерешься инстинктивно и грязно. То есть, тебе приходилось бороться за свою жизнь, а это странно, потому что, по-моему, означает «пехотинец», не офицер. Парни сняли с тебя какие-то хорошие доспехи. Это значит – офицер. Но ты не носишь колец. Значит – пехотинец: что-нибудь может попасть в кольцо и оторвать палец. И ты женат.

- С чего ты взяла?

- Это поймет любая женщина, - мягко ответила Рози Длань. – Теперь иди осторожней. Сейчас комендантский час. Стража нас не тронет, но ты – другое дело.

Комендантский час, подумал Ваймс. Как давно это было. Ветинари никогда не вводил его. Это мешает бизнесу.

- Думаю, я потерял память, когда на меня напали, - высказал он. Это звучало убедительно. Сейчас ему лишь нужно было подумать где-нибудь в тихом местечке.

- Правда? Тогда я, пожалуй, королева Гершеба, - отозвалась Рози. – Просто запомни, добрый господин. Я делаю это не потому, что ты мне интересен, хотя, должна сказать, мне жутко хочется узнать, как долго ты протянешь. Если бы ночь не была такой холодной и сырой, я бы оставила тебя на дороге. Я работаю, и неприятности мне не нужны. Но у тебя вид человека, который может достать несколько долларов, а уж счет-то я представлю.

- Я оставлю деньги на ночном столике, - откликнулся Ваймс.

Пощечина была настолько сильной, что он прислонился к стене.

- Считай, это значит, что у меня совершенно нет чувства юмора, - бросила Рози, тряся онемевшей рукой.

- Я... прости, - начал Ваймс. – Я не хотел... то есть... слушай, спасибо за все. Правда. Но это не лучшая ночь.

- Да уж, вижу.

- Все хуже, чем ты думаешь. Уж поверь мне.

- У всех свои проблемы. Поверь мне, - ответила Рози.

Входя в Тени, Ваймс радовался, что за ними следовали Тетушки Милосердия. Это были старые Тени, а Лоуни жил через улицу отсюда. Стража сюда не совалась. Вообще-то, новые Тени не были намного лучше, но люди хотя бы знали, что случится, если кто-нибудь нападет на стражника. Тетушки – совсем другое дело. На них не нападает никто.

Ночной сон, думал Ваймс. Может, утром этого уже не будет.

- Ее там не было, так ведь? – через некоторое время спросила Рози. – Твоей жены? Это дом лорда Овнеца. У тебя с ним какие-то проблемы?

- Никогда его не видел, - отстраненно отозвался Ваймс.

- Тебе повезло, что кое-кто подсказал, где ты. Тем людям наверняка кто-то платит. У них, за Анком, свои законы. Если там будет бродить грубый мужлан без каких бы то ни было рабочих инструментов... ну, к нему примут меры, а если его еще и ограбят по ходу, так кому какое дело?

Да, думал Ваймс. Именно так все и было. Привилегии попросту означали лишь «свои законы». Двое людей смеются над законом: тот, кто нарушает, и тот, кто составляет. Ну, теперь-то ведь все не так.

...но теперь я не в тогдашнем «теперь». Чертовы волшебники...

Волшебники. Точно! Утром я все им объясню! Спокойно! Они поймут! Готов поспорить, они смогут отправить меня именно в тот момент, когда я исчез! Весь Университет полон людей, чтобы во всем разобраться! Больше это не моя проблема!

Словно теплый розовый туман, облегчение наполнило его тело. Все, что ему нужно, это переждать ночь...

А зачем? Они ведь постоянно открыты, так? Магию нельзя закрыть. Ваймс припомнил поздние ночные патрули: он практически мог видеть вокруг, благодаря мерцанию в окнах. Он просто мог...

Стоп, стоп. В его мозгу зашевелилась мысль полицейского. Тетушки не убегают. Они славятся этим. Они постепенно нагоняли тебя. Любой, кто был, как они говорят, «плохим мальчиком», спит чрезвычайно плохо, зная, что Тетушки приближаются к нему, прерываясь лишь на чай с десертом, или же ради посещения какой-нибудь интересной благотворительной распродажи. Но Ваймс бежал, бежал до самой Лепешечной улицы, в темноте, мимо движущихся карет и людей, спешащих по домам до комендантского часа. Никто не обращал на него внимания. И он никого здесь не знал. Он пересмотрел это утверждение: никто не знал его.

- А, - небрежно бросил он, - кто сказал, где я буду?

- Один из старых монахов, - ответила Рози.

- Что за старые монахи?

- Никто не знает. Маленький лысый человечек в рясе с метлой. Где-нибудь обязательно стоят монахи, собирающие подаяния. Он был на Федрской дороге.

- И вы спросили, куда я пошел?

- Что? Нет. Он просто осмотрелся и сказал: «Мистер Киль побежал к Лепешечной улице» и продолжил мести.

- Мести?

- Ну, это вроде какого-то ритуала для них. Кажется, чтобы не наступать на муравьев. Или они сметают грехи прочь. Или просто любят чистоту и порядок. Кому какое дело?

- И тебе ничего не показалось странным?

- С чего вдруг? Я думала, может ты добр к попрошайкам! – выкрикнула Рози. – Мне все равно, хотя Дотси сказала, что положила кое-что в его кружку.

- Что?

- Тебе, правда, интересно?

Большая часть Ваймса думала: кому какое дело до монахов? Они просто монахи. И поэтому такие странные. Может, на одного снизошло озарение или что-то еще, им нравится подобное. И что? Найди волшебников, объясни им все, и пусть они разбираются.

Но полицейская часть подумала: откуда маленькие монахи узнали, что я назовусь Килем? От меня воняет крысой.

Большая часть подправила: которой лет тридцать.

А полицейская кивнула: да, именно поэтому так и несет.

- Слушай, мне нужно кое-что проверить, - произнес он вслух. – Я... скорее всего, вернусь.

- Ну, я ведь не могу приковать тебя цепью? – ответила Рози. Она одарила его слегка мрачноватой улыбкой и продолжила: - Но плата будет больше. А если ты не вернешься, хотя и останешься в городе, то Тетушки...

- Поверь, меньше всего мне бы хотелось уехать из Анк-Морпорка.

- Ладно. Ты меня убедил, - кивнула Рози. – Иди уж. Сейчас комендантский час. Но, почему-то, мне кажется, тебя это мало волнует?

Когда он скрылся в темноте, Дотси подошла к Рози.

- Если хочешь, мы пойдем за ним, дорогуша.

- Не стоит.

- Стоило бы позволить Сэди слегка ткнуть его. Это их замедляет.

- Думаю, чтобы замедлить этого человека, потребуется очень много сил. А нам не нужны проблемы. Не сейчас. Мы слишком близко.



- В это время не следует быть на улице, мистер

Ваймс, стучавший в запертые ворота Университета, обернулся.

За ним стояли три стражника. Один держал факел. У другого был лук. Третий, похоже, полагал, что для сегодняшней работы ничего тяжелого не потребуется.

Ваймс медленно поднял руки.

- Думаю, на сегодня он хочет оказаться в хорошей холодной камере, - произнес первый.

О, боги, подумал Ваймс. Шоу Комедиантов Года. Полицейским и правда лучше не говорить подобного, но они все равно поступают так.

- Я просто хотел посетить Университет, - ответил он.

- Вот как? – подхватил тот, у которого не было ни лука, ни факела. Он был довольно дородным, и Ваймс заметил тускло мерцавшие нашивки сержанта. – И где ты живешь?

- Нигде, - сознался Ваймс. – Я только что приехал. И давайте уж сразу разберемся? У меня нет ни работы, ни денег. А это не преступление.

- А нарушение комендантского часа? И никаких видимых средств передвижения? – продолжил сержант.

- У меня есть ноги.

- Пока что, хе, хе, - бросил один из них, но тут же замолк, стоило Ваймсу взглянуть на него.

- Я хочу подать жалобу, сержант, - сказал Ваймс.

- На кого?

- На вас, - ответил он. – И этих Братьев Хохмачей. Вы все делаете неверно. Если собираетесь арестовать кого-то, то должны сразу же выносить обвинение. У вас значок и оружие, так? А у него подняты руки, и нечистая совесть. Совесть у каждого нечиста. Так что он размышляет, что вы знаете и что собираетесь предпринять, а вы должны забросать его вопросами, резко. Никаких тупых шуточек, потому что это делает вас человечнее, и вы сбиваете его с мысли так, что бы он не смог продумать ни единого предложения, и уж тем более вы не позволяете ему двинуться вот так, схватить вашу руку и поднять ее вот так, от чего она чуть не сломается, и забрать ваш меч, и приставить его к вашему горлу вот так. Прикажи своим людям опустить мечи, хорошо? Они машут ими так, что могут кого-нибудь зацепить.

Сержант гукнул.

- Так, - продолжил Ваймс. – О, сержант... это ведь меч? Ты когда-нибудь затачивал его? Или вы просто бьете им, точно дубинкой? Теперь, вот как мы поступим: вы сложите свое оружие вон там, а я отпущу сержанта и побегу вон по той аллее, ладно? А к тому времени, как ваше оружие будет у вас в руках, и я бы посоветовал взять его, прежде чем бежать за мной, я уже буду далеко. И никаких проблем. Есть вопросы?

Все три стражника молчали. А затем Ваймс услышал близкий, очень тихий звук. Так прошуршали волосы в его ушах, когда кончик арбалетного болта аккуратно вошел в одно из них.

- Да, сэр, у меня есть вопрос, - донесся голос из-за его спины. – Вы когда-нибудь слушаете собственные советы?

Ваймс чувствовал давление арбалета и думал: как глубоко пройдет стрела, если человек отпустит курок. Дюйма будет вполне достаточно.

Иногда приходится получать по полной. С преувеличенной аккуратностью он бросил меч, отпустил сержанта и смиренно отступил назад. Четвертый стражник все еще держал его под прицелом.

- Я просто встану вот так, да? – предложил он.

- Точно, - поворачиваясь, прорычал сержант. – Да, это сэкономит нам немного времени. Хотя для тебя, мистер, у нас есть целая ночь. Отлично, младший констебль. Мы сделаем из тебя стражника!

- Мда, отлично, - повторил Ваймс, смотря на парня с арбалетом. Но сержант уже шел прочь.



Остальное случилось после. Было больно.

Ваймс лежал на твердых нарах и пытался унять ее. Было не так плохо, как могло бы быть. Эта толпа даже не смогла организовать хорошее зрелище. Они не понимали, как человек может откатываться от ударов, чтобы половина из них попадала по воздуху.

Нравилось ли ему это? Не боль. Про боль он забыл. Точнее, он потерял сознание из-за боли. Но где-то в его голове была маленькая частичка, которую он порой слышал во время ареста после длительной погони, частичка, которая хотела бить, и бить очень долго, даже после того, как это возымело свое действие. Это было радостно. Он звал ее зверем. Зверь оставался незаметным, пока не был тебе нужен, а потом выходил наружу. Его привлекала боль. И страх. Он голыми руками убивал оборотней, обезумев от ярости и ужаса и где-то в глубине пробуя кровь зверя... и сейчас он принюхивался к воздуху.

- Привет, мистер Ваймс, хаха. А я все гадал, когда же ты очнешься.

Он резко сел. Со стороны коридора была решетка, но такая же была и между камерами, давая понять тем, кто был заперт внутри, что они все же заперты в клетке. А в соседней камере, положив руки под голову, лежал Карцер.

- Ну, давай, - радостно продолжал он. – Схвати меня через решетку, а? Хочется посмотреть, как быстро придет охрана?

- По крайней мере, тебя тоже взяли, - пробормотал Ваймс.

- Не на долго, не на долго. От меня пахнет розами, от меня, хаха. Гость города, потерялся, очень помог страже, так неудобно беспокоить их, возьмите за ваши труды... Не стоило запрещать стражникам брать взятки, мистер Ваймс. Так жизнь становится легче, хаха.

- Я все равно прищучу тебя, Карцер.

Карцер вставил палец в нос, пошевелил им, вытащил, критически изучил содержимое и смахнул в сторону камеры.

- Ну, в этом-то вся загвоздка, мистер Ваймс. Видишь ли, не меня притащили сюда четверо стражников. Не я напал на них и не я пытался вломиться в Университет.

- Я стучал в дверь!

- Я верю, мистер Ваймс. Но ты ведь знаешь, каковы копы. Стоит не так посмотреть на них, и они обвинят тебя во всех преступлениях, что смогут найти. Просто ужасно, что они могут наговорить на честного человека, хаха.

Ваймс знал это.

- Значит, у тебя были деньги.

- Разумеется, мистер Ваймс. Я же жулик. И лучше всего в этом то, что легче быть жуликом, когда никто не знает об этом. Но чтобы быть копом, нужно чтобы люди верили, что ты коп. Все по книжке, а? Ты уже в курсе, что мы вернулись в старые добрые времена?

- Похоже на то, - признал Ваймс. Ему не особо нравилось разговаривать с Карцером, но сейчас он казался единственным реальным человеком.

- Могу я узнать, где ты приземлился?

- В Тенях.

- Как и я. Парочка парней пыталась меня ограбить. Меня! Представляешь, мистер Ваймс! Хотя у них были деньги, так что все разрешилось. Да, думаю, здесь мне понравится. А, вот и один из наших бравых ребят...

По коридору шел стражник, покачивая ключами. Он был стар, из тех копов, кого нанимают на работу, где, скорее всего, придется махать ключами, а не дубинкой. А самой выдающейся его чертой был нос, дважды шире и вполовину длиннее обычного. Он глянул на Ваймса и подошел к камере Карцера. И отпер дверь.

- Ты. На выход, - произнес он.

- Да, сэр. Благодарю, сэр, - заторопился Карцер. Он указал на Ваймса. – Вы лучше присматривайте за ним, сэр. Он просто зверь. Нельзя запирать порядочных людей вместе с ним, сэр.

- Я сказал, на выход.

- Уже иду, сэр. Благодарю, сэр. - И Карцер, хитро подмигнув Ваймсу, ушел прочь.

Тюремщик повернулся к Ваймсу.

- А тебя как звать, кха, мистер? - спросил он.

- Джон Киль.

- Да-а?

- Да, и свою долю побоев я уже получил. Честь по чести. Теперь я хотел бы идти.

- А, так ты хочешь идти, да? Кха! Ты хочешь, чтобы я протянул тебе эти ключи, кха, и выдал пять пенсов из коробки для бедных за, кха, беспокойство, а?

Он стоял довольно близко к решетке, улыбаясь, точно человек, полагающий, что он здесь самый сообразительный, хотя и вполовину не был. И если бы рефлексы Ваймса были быстрее, а он даже сейчас мог поспорить, что так оно и есть, то всего за секунду он мог бы притянуть старого дурака к решетке и еще больше расплющить его нос по лицу. Вне сомнений, психопаты избирают легкий путь.

- Просто освободи меня, - ответил он, подавляя соблазн.

- Ты никуда не идешь, кха, кроме как к капитану.

- Капитан Тильден? – переспросил Ваймс. – Я правильно понял? Дымит, точно фейерверк? Латунное ухо и деревянная нога?

- Точно, и он может пристрелить тебя, кха, как тебе это нравится?

На захламленном столе его памяти, наконец, под чашкой забывчивости показался коврик воспоминаний.

- Ты – Мордач – проговорил он. – Так? Какой-то парень сломал твой нос, и он так и не сросся правильно! А твои глаза постоянно слезятся, и поэтому тебе дали постоянную работу тюремщиком...

- Я тебя знаю, мистер? – Мордач подозрительно всматривался в Ваймса.

- Меня? Нет. Нет! – поспешно ответил он. – Но я слышал, что о тебе говорят. Штаб практически на нем. Очень честный человек. Твердый, но честный. Не плюет в похлебку, не мочится в чай. И никогда ничем себя не осрамит.

Видимая часть лица Мордача приняла негодующе хмурый вид человека, который пытается соответствовать образу.

- Мда? – наконец произнес он. – Ну, кха, я всегда держал камеры в чистоте, это верно. – Он выглядел немного ошеломленным, но все же ему удалось изменить выражение лица. – Ты сиди здесь, мистер, а я сообщу капитану, что ты очнулся.

Ваймс снова лег на койку и принялся рассматривать корявые и к тому же неграмотные надписи. Некоторое время сверху доносился громкий голос, прерываемый назойливым «кха!» Мордача.

Потом на лестнице опять раздались шаги тюремщика.

- Ну и ну, - сказал он тоном человека, стремящегося увидеть, что же получит третья сторона. – Похоже, капитан хочет видеть тебя немедленно. Так что, ты сам позволишь заковать тебя, кха, или мне ребят позвать?

Да хранят тебя боги, подумал Ваймс. Правда, должно быть, что удар, раздробивший ему нос, так же выбил из него мозги. Нужно быть особенным кретином, чтобы попытаться в одиночку заковать опасного преступника. Попробуй он это с Карцером, через пять минут он был бы уже мертвым дураком.

Тюремщик открыл дверь. Ваймс поднялся и протянул руки. После секундного замешательства Мордач заковал их в наручники. С тюремщиком нужно быть обходительным; тогда есть возможность, что руки не скуют за спиной. Человек, руки которого находятся перед ним, имеет довольно большую степень свободы.

- Ты идешь первым, - проговорил Мордач и, нагнувшись, поднял довольно эффективный с виду арбалет. – А если ты попытаешься пойти слишком быстро, мистер, я пристрелю тебя, кха, и умирать ты будешь медленно.

- Честно, - кивнул Ваймс. – Вполне честно.

Он осторожно поднимался по ступеням, слыша тяжелое дыхание Мордача за спиной. Как и многие люди с ограниченным интеллектуальным уровнем, свои возможности Мордач воспринимал крайне серьезно. Во-первых, он показывал полное отсутствие раскаяния насчет того, если ему придется спустить курок.

В конце Ваймс вспомнил, что нужно задержаться.

- Кха, поворачивай налево, - подсказал Мордач. Ваймс кивнул. А потом первый поворот направо. Все огромной волной возвращалось назад. Это улица Паточной Шахты. Его первый штаб Стражи. Именно здесь все и началось.